Главная | Контакты | Настройки

СМЕНИТЬ ПАЛИТРУ:

Жизнеописание выдающихся деятелей лесного хозяйства России

Век восемнадцатый

Фокель Фердинанд Габриель (16...-1753)

С 1727 и по 1753 гг. Фердинанд Габриель Фокель ежегодно находился "по коллежским и экспедиционным определениям" в различного рода командировках или экспедициях Санкт-Петербургского Адмиралтейства "по изысканию, промериванию и описанию мачтовых и других лесов в Санкт-Петербургской, Олонецкой, Архангельской, Новгородской и прочих губерниях и провинциях и к посеву, переправке и пересадке лиственничных и других годных лесов и исполнению всего, что ему повелевали".

Ф.Г.Фокель за 25 лет службы в России разведал и описал с представлением описных книг и ландкарт многие леса Северо-Запада России для нужд государственного кораблестроения. Кроме того, он определял места, пригодные для выращивания корабельных лесов и занимался этим делом, включая заготовку семян, посевы, посадки и уход за молодняками. садовый центр.

В марте 1732 г. Ф.Г.Фокель представил в воинскую морскую комиссию проект: "Каким образом надлежит поступать в разводе и в бережении дубовых рощ". А через месяц начальству он же представил в экспедицию над верфями и строениями "Особый регламент, который принадлежит должности форстмейстера с его потребными служителями". В это же время он разрабатывает положение, которое специальным указом превращается затем в Устав "О севе и заводе для удовольствия Ее императорского величества флота вновь лесов". В январе 1733 г. Ф.Г.Фокель представляет в Адмиралтейскую Коллегию записку: "Каким образом надлежит поступать в разведении леса", а летом осматривает в Новгородском и Старорусском уездах "посаженные и обрубленные на корне разных званий деревья, к каким адмиралтейским употреблениям оные годны и к пересадке способны ль..." Об этом он представляет подробный рапорт осенью, в котором отметит "сколько явилось годных и негодных деревьев и каким образом впредь содержать надлежит".

Летом 1735 г. Ф.Г.Фокель с учениками был послан в Копорский уезд и прочие места Ингерманландии для осмотра и выбора мест "удобных к сеянию и разводу вновь дубовых лесов". В октябре того же года он подробно доложил о пригодных для разведения дубовых лесов местах. Они были найдены в мызах: Воронецкой, Высоцкой, Грезовской, Ломошинской, Кумаловской, Порожской, Рятинской, Котельской, Домашевской Копорского уезда и в Ямбургском уезде в мызах: Елесковицкой, Хотинской. Все эти мызы, кроме Котельской, дворцовые, а Котельская принадлежала гвардии майору Албрехту, частью мызы Хотинской владел штаб-лекарь Ян Говий. Все эти места находились от моря и реки Луги на расстоянии от 5 до 25 верст. Земля на этих местах доброго качества "и изрядную ситуацию на завод дубового леса имеет". Сенат указом от 21 октября 1735 г. постановил: "В вышеописанных дворцовых мызах, для сева и развода дубовых лесов, места отвести, снесшись Адмиралтейской Коллегии с Дворцовой Канцелярией с таким осмотрением, чтобы оные к разводу тех лесов были способные, и за отдачей б оных тем в землях и прочих угодьях недостатка не было, а помещикам объявить, чтобы они по силе вальдмейстерской Инструкции и Устава в дачах своих в тех местах, которые по усмотрению Адмиралтейской Коллегии явятся способными, также дубовые леса заводили неотменно, с таким подтверждением, что ежели оных заводить не будут, то оные места для завода тех лесов, отданы будут в ведомство Адмиралтейской Коллегии без платы" (ПСЗ, т. IX, № 6826).

Весной 1738 г. Ф.Г.Фокеля командируют в Выборгский уезд "для осмотра и приуготовления к сеянию лиственничных семян в удобных местах". К этому времени Адмиралтейской Коллегией уже было принято решение об искусственном разведении лиственницы, и "для того от города Архангельска было привезено семя". Удобные места форстмейстер быстро нашел и даже подготовил ходатайство об отводе их в Выборгскую губернскую канцелярию: " .. .и на тех выбранных местах лиственничные семена и посеял", надо полагать, это были те самые семена, что были доставлены в Петербург из Архангельска.

Поразительно, как только успевал он выполнять многочисленные распоряжения, указания, предписания, требования, просьбы, колеся из губернии в губернию по российским дорогам, вернее, по бездорожью, вышагивая десятки верст по лесным чащобам. И при этом описывал огромные площади, составлял на них карты, клеймил множество деревьев, давал заключения, занимался посадками.

В июле 1743 г. Ф.Г.Фокель едет в Выборгский уезд для обстоятельного осмотра лиственничной плантации, заложенной в 1738 г. Возвращается в Петербург в августе и представляет не только рапорт о том, что эксперимент идет успешно, но и "для лучшего представления" привозит одно из выращенных посевом лиственничных семян деревце, демонстрирует его чиновникам Адмиралтейской Коллегии, а затем высаживает перед Адмиралтейством. Сегодня в Санкт-Петербурге, в саду перед Адмиралтейством растут две, весьма преклонных лет, лиственницы. Как знать, не исключено, что одна из них и посажена Ф.Г.Фокелем.

Авторитет Ф.Г.Фокеля как знателя лесов у кораблестроителей, торговцев лесом, лесных промышленников всегда был высок. Можно даже сказать, непререкаем. Аттестация его профессорами Академии наук при посылке на остров Обро уместилась в одном слове, но каком - "искусный"!.. Теперь же становятся в цене, как лесоводы, и его ученики. Так, в феврале 1748 г. Ф.Г.Фокель посылает одного из своих питомцев в Старорусский уезд для организации посадок леса. На следующий год ему предписывают отправить с такой же целью ученика в Галицкий уезд.

Вернувшись в октябре 1743 г. в Петербург, Ф.Г.Фокель доложил рапортом, что "подле посеянной в 1738 г. лиственницы на имеющихся там углах и долине лес вырублен и вычищен и к посеянному месту прибавлено земли 5142 кв. саженей, на которой с 11 рабочими из 203 кв. саженей молодой лиственницы выкопано 1000 деревцов пересадкой высотой от 1,5 до 20 футов и толщиною в круге от 1 до 6 дюймов. Да сверх того и поврежденных пересажено немалое число. Да на упомянутом месте стоящие 209 кв. саженей оставлено лучших 250 дерев высотой от 1,5 до 15 футов с толщиною в круге от 1,5 до 8 дюймов. Также для пересадки в будущую весну, как на непочищенном достаточно месте, так и между посеянной лиственницей, на простых местах изготовлено ям 1500 и вокруг огорожено и внутри горотьбы еще остались места на пересадку, в которых за зимними погодами ямы изготовить не удалось и при том от него надлежащее наставление команды его ученикам дано". Для пересадки Ф.Г.Фокель использовал отставшие в росте деревца посевного участка. Возможно, это обстоятельство, а не только разные методы создания и разная густота посева объясняют значительно большую (в 1,5 раза) продуктивность насаждений лиственницы первого посевного участка по сравнению с посадочными участками 1743-1750 гг.

1751 год проходит для Фокеля в кабинетной работе. Он отрабатывает сведения о заготовке дубового галерного леса в Новгородском уезде. Затем, по распоряжению Адмиралтейской Сарваерской конторы изучает "по сочиненным описям и ландкартам водный путь из Казани". Выбраться на милую его сердцу лиственничную плантацию в том году ему так и не удается. Возможно, это удалось ему в августе следующего года. Это предположение основано на косвенном документе: распоряжении, адресованном главному командиру Кронштадтского порта "О даче Фокелю для съезда в Выборгский уезд к осмотру посеянных на реке Линдуловой лиственничных лесов 10-весельной шлюпки".

Итоги деятельности Ф.Г.Фокеля известны. Один итог - это, по крайней мере, четыре сохранившихся до наших дней описи и ландкарты лесов на Северо-Западе России, помещенные в "Генеральный атлас, сочиненный из имеющихся при Адмиралтейской чертежной разных годов описей всякого рода лесов 1782 г.":

№ 1. На части Санкт-Петербургского и Шлиссельбургского уездов с показанием годных лесов к судовому строению (год и автор не указаны).

№ 2. На части Ямбургского и Копорского уездов с показанием годных лесов на судовое строение (год и автор не указаны).

№ 3. Карта на часть Итоменегорской провинции Выборгской губернии с показанием годных лесов к корабельному и прочих судов строению (описи форстмейстера Фокеля 1748 г.)

№ 8. Карта разных уездов Новгородской губернии с показанием годных лесов описи форстмейстера Фокеля 1742 г. с внесенными на оную вновь описных лесов.

Второй итог - лесовосстановительные работы Ф.Г.Фокеля, его занятия посевами и посадками корабельного леса. Служа по Адмиралтейству, он свято верил, что "государственный флот требует порядочного заведения лесов, постоянного содержания и всегдашнего своего приумножения". А как в ту пору в России содержали и приумножали леса, Ф.Г.Фокель знал хорошо. "...Я не без основания думаю, - писал он, - что до зачатия российского флота в здешнем государстве производился великий промысел мачтовыми деревьями в заморский отпуск. Ибо, в бытность мою при осмотре лесов, находил я по рекам и во лесах целыя кучи гнилых дерев мачтовых". Такую картину и сегодня можно увидеть в некоторых наших лесах. А вот лесов рукотворных в России мало. Поэтому одним из выдающихся лесокультурных памятников России по праву считается заложенная Ф.Г.Фокелем и приумноженная последующими поколениями, сохранившаяся до наших дней Линдуловская лиственничная корабельная роща. Эта роща заслуживает того, чтобы о ней было упомянуто не мимоходом.

Корабельная роща. Первые два участка: I - посев 1738 г. (1,9 га) и Па - посадки 1743-1750 гг. (2,9 га) были созданы Ф.Г.Фокелем и его учениками. В 1772 и 1773 гг. один из учеников лесных знателей - форстмейстер Иван Селиванов прибавил к корабельной роще еще 12,04 га культур лиственницы (участки II б, П в, III и V). Это был второй этап создания корабельной рощи. В 1806-1822 гг. (третий этап) под руководством оберфорстмейстера Шлефохта были созданы культуры лиственницы на площади 9,1 гектара. В 1925-1927 гг. финскими лесоводами рядом со старыми культурами были посажены еще 14 га четырех видов лиственницы - сибирской, Сукачева, европейской и даурской. Наконец, в 40-70-е гг. XX века в роще было посажено еще 28,5 га культур лиственницы (посадочный материал).

Большая часть культур лиственницы находится на левом холмистом берегу реки Линдуловой. Наибольшая высота над уровнем моря -51 м, над уровнем реки - 23 м. Почва на всех участках моренная, слабовалунная, дерновая, скрыто или слабо подзолистая, супесчаная, свежая и влажная, подстилаемая плотным хрящеватым суглинком. Рядом под коренными древостоями-ельниками почвы подзолистые.

Линдуловское лесничество занимает сегодня 15591 га, в том числе собственно Линдуловская роща - 356 га.

В 39 таксационных участках сегодня имеется 56 га культур лиственницы. Из них самые старые - 1738-1822 гг. сохранились на 22,5 га. На самом первом посевном участке в 256-летнем возрасте приходилось 339 деревьев на гектаре со средним диаметром 52,4 см, средней высотой 41 м и запасом древесины - 1284 м3/га. На втором участке посадки Ф.Г.Фокеля сохранились на 2,1 га. Здесь в возрасте 256 лет на гектаре сохранилось 185 деревьев со средним диаметром 56 см, высотой 42 м и запасом древесины в 819 м3/га. Это пересаженные форстмейстером, отставшие в росте деревца лиственниц. Здесь имеется дерево высотой 51,5 м и диаметром 100 см.

Линдуловская лиственничная корабельная роща - это своеобразная Мекка для современных лесоводов. Тут есть на что посмотреть, тут есть, чему удивляться! Старейшая в мире культура лиственницы в 256-летнем возрасте на посевном участке 1738 г. имеет запас древесины, превышающий в 10 раз средний запас древесины в лесах России и примерно в 2 раза запас древесины в коренных древостоях сосны и ели северо-западного региона. Всего в старейших культурах в 1994 г. имелось: 3097 деревьев с общим запасом 14949 м3.

Еще один итог деятельности Ф.Г.Фокеля - его ученики, продолжившие дело своего наставника. Как и другие лесные знатели, Ф.Г.Фокель постоянно имел учеников из россиян. Вот их имена: Петр Попов и Федор Старостин, Иван Киприанов, Матвей Алтайский, Хлопов, корабельный ученик Козлов, мачтовый ученик Ивасников, ученик геодезии Шлягин. После отъезда Я.Фалентина в Германию и смерти М.Зелгера их ученики были переданы Ф.Г.Фокелю - это И.Селиванов, Иванов, Васильев, Осипов и др. Готовясь к отъезду, Ф.Г.Фокель позаботился также о том, чтобы не оставить своих питомцев без надлежащих рабочих инструкций. И доведись ему действительно уехать на родину, в Германию или на новую службу, в Казань, его ученики могли бы действовать самостоятельно, имея четкие и обстоятельные наставления, как ухаживать за посадками лиственничной рощи, созданной их учителем. О пересадке сеянцев он так писал: "Понеже которая высока и силу в возрасте взяла, а другая поглохнуть может и для того де надлежит на другие места пересаживать, чтобы больше не заглохли". Далее он разъяснял, как выкапывать лиственницы, не повреждая при этом корни, куда и как их пересаживать. Кроме того, Ф.Г.Фокель прямо на месте предметно показал ученикам методы разбивки участка, как проводить "линии с кольями на местах посадок". И не только показал Старостину и Киприанову "как оные гнуть прямыми и кривыми, но и разные пробы действительно учинил..."

После смерти Ф.Г.Фокеля все его ученики, став унтерфорстмейстерами и вальдмейстерами, продолжали "приводить в известность" леса России, выделять и описывать корабельные рощи, составлять на них ландкарты. В свою очередь у них были тоже ученики. Именно эти специалисты-практики вместе с флотскими офицерами, мастерами кораблестроения и геодезистами-межевщиками составляли описные книги и карты корабельных лесов вдоль рек до той поры, пока кадры лесоводов не начал готовить открытый в 1803 г. Царскосельский лесной институт, ныне Санкт-Петербургская лесотехническая академия.

Еще один итог многолетней работы Ф.Г.Фокеля в России, итог его наблюдений, исследований, экспериментов - самая первая в России книга о лесах, написанная им в 1752 и изданная в 1766 г. Рукопись Ф.Г.Фокеля была благожелательно встречена академиками М.В.Ломоносовым и С.П.Крашенинниковым. Они первыми ознакомились с ней, "приняли... и исследовали", и признали ее полезной и достойной публикации.

В газете "Балтийский луч" (Ломоносовский р-н, Ленинградская обл., № 184 (10.839) от 19.11.86 г.) под рубрикой "Поиски и находки" была опубликована статья М.Солоухиной "Ломоносов и лесная наука". Объектом внимания автора этой статьи стало анонимное предисловие к книге Ф.Г.Фокеля. На основании анализа его содержания и стиля М.Солоухина утверждает, что предисловие принадлежит перу М.В.Ломоносова, далее автор статьи склонна считать ("...из текста предисловия к книге Фокеля и из других архивных дел очевидно..."), что "Ломоносов был лично знаком с создателем "Лесной науки" (еще одно название книги - Г.Р.) и корабельной рощи в память Петра I..."

"Собрание лесной науки" - так назвал Ф.Г.Фокель свой труд. Но это название удержалось в архиве Адмиралтейства, а затем, как только не называли книгу! В Академии наук она прошла обсуждение как "Лесоводство в России", в других документах она именуется то "О посадках леса", то "Лесные науки", то "О древах по состоянию оных по здешней природе". Увидела же книга свет под названием, тоже ничего не имеющим общего с авторским (оно сохранено при публикации труда Ф.Г.Фокеля во втором издании, 1996). При издании обширное авторское предисловие было заменено кратким анонимным (возможно, М.В.Ломоносова). Подробное авторское содержание - "Реестр" издатели заменили на более краткое "Оглавление книги сея". После обсуждения рукописи в Академии наук автор заключил книгу "Приполнением во оправдание автору" - своеобразным ответом рецензентам своего труда. Издатели исключили "Приполнение..." из состава книги. Во втором издании все эти купюры нами восстановлены и даются в качестве приложений. Надо полагать, что обо всех этих купюрах знал автор анонимного предисловия, более того, видимо их он имел в виду, когда писал, что книга выходит в свет спустя 13 лет "после смерти сочинителя, при помощи которого можно было бы представить ее в лучшем совершенстве..."

И действительно, авторское предисловие, "Приполнение...", даже его "Реестр" делают книги полнее, доступнее, понятнее читателю, хорошо характеризуют Ф.Г.Фокеля как человека и специалиста по лесному делу, дают представление об его намерениях, позиции и взглядах, его отношении к национальному богатству России - лесу.

Трудно удержаться, чтобы не процитировать хотя бы одну мысль Ф.Г.Фокеля из его предисловия о том, что люди обычно раздаривают и недооценивают то, что имеют много, а лес, в частности, начинают ценить лишь тогда, когда его начинает не хватать, и поправить дело можно лишь большими затратами на его длительное выращивание. "В Лифляндии и в других многих местах уже риги нечем топить, великий недостаток в строевом лесе оказывается... Но далее в России весьма великия пустоши и степи находятся, чему по мнению моему причина та, что обыватели в приумножении дерев и лесов не знают, как поступить доподлинно, что к тому же надлежит дополное знание и искусство". Мудрые слова и мысли и для нашего времени!

21 марта 1753 г. Ф.Г.Фокель умер. В течение почти 10 лет после смерти автора Адмиралтейством каких-либо действий по изданию его книги не предпринималось. Лишь в октябре 1762 г. в протоколе заседания Адмиралтейской Коллегии появляется запись, что "по исправлении погрешностей книга Фокеля вновь... отдана в Академию наук", чтобы затем "исправить ее в типографии морского шляхетского кадетского корпуса и напечатать". 21 октября того же года последовал Указ императрицы о печатании книги, вместе с Указом рукопись книги поступила в типографию 23 октября. Однако положенного при типографии правщика, знающего грамматику не имелось, а потому отредактировать книгу оказалось некому. Тогда Адмиралтейская Коллегия для этой цели нанимает учителя русского языка, и книга запускается в производство. Из печати книга вышла в мае 1766 г. с перечисленными выше купюрами и тиражом 1200 экземпляров. Издание книги обошлось в 1014 рублей 45 коп. Десять экземпляров книги были переплетены в сафьян с золотом, а пятнадцать - в мраморную цветную кожу с золотом. Остальная часть тиража имела картонный переплет, оклеенный бумагой.

Ф.Г.Фокель не был ученым (хотя и тяготел к научной деятельности), он был практик лесного дела. Все, о чем он пишет - это результат его наблюдений, практических обобщений и экспериментаторской деятельности. Ф.Г.Фокель был хорошо знаком с лесными законами европейских стран и литературой по лесоводству (об этом свидетельствуют неоднократные его ссылки на немецкие, шведские лесные уставы и регламенты). Впрочем, он хорошо знал не только литературу по лесоводству. Цитирование церковных книг, произведений древних историков и писателей (Плиния, Ветрувия), а также средневековых и нового времени авторов (Флорина, Бюффона, Страленберга и др.) выдает в нем весьма образованного для своего времени человека. Хорошо Ф.Г.Фокель знал и основы корабельного дела. Поэтому особенно большое внимание уделяет он древесным породам, используемым в кораблестроении; оно и понятно - это же был его хлеб. Из 529 параграфов, на которые поделен весь текст книги, дубу посвящено 123, лиственнице - 47, сосне - 48. Но о какой бы породе деревьев он не писал, он всегда пишет обстоятельно, детально, со знанием дела. Скажем, в главе о лиственнице он подробно описывает особенности роста дерева, в деталях рассказывает о коре, опаде хвои, фенологии, сроках созревания, сборе и способах переработки шишек, обескрыливании семян. Здесь же дает советы по агротехнике возделывания на основе опыта таких работ при создании корабельной лиственничной роще на реке Линдуловой. Его наблюдения всегда точны, а советы и рекомендации предметны. Говоря о хозяйственном использовании лиственницы (посадочный материал), он отмечает, что "лиственничный лес годится на корпус военных кораблей, а на мачты тяжеловат, и круг мачты також на брашпиль и блоковое дело крепок, напротив того дуб на то дело лучше, потому что от каната гладится, а лиственница перетирается..."

Книга действительно написана необычно, в виде рассуждений автора по тем или иным вопросам, относящимся к различным древесным породам. Не чурается автор и народного опыта. Лучшим временем для рубки всякого леса он считал зиму, "когда соки крепнут, а само дерево становится прочнее, нежели весною, ибо от весны до середины лета все деревья полны сока текущего водою..." Особо он предостерегал от использования свежесрубленного леса: "Лес в корабельное строение лучше и прочнее такой, который по срубке, спустя два или три года, в дело употребляется". Говоря о березе, он выделяет два вида: "с повислыми и прямостоячими ветвями", которые характеризуются разными качествами. Особое внимание уделяет он карельской березе: "В Лапонии, Финляндии и Карелии находятся такого рода березы, что... толщиною в две пядени и редко находятся в лесах, а где и есть, то обыкновенно вкупе, но одна меньше другой, у коих все жилки видом как у престарелых, и листья на них гуще, нежели на прочих... Оный род березы внутренностью походит на мрамор, которую обыватели отыскивают на токарную работу на чашки, стаканы и прочие тому надобныя вещи. Я из того рода березы видел выточенный ракетный станок, который за дорогую цену был продан". Рассказывает Ф.Г.Фокель и о лекарственных свойствах описываемых им растений, говоря, что "из сего довольно видимы щедроты вышнего создателя, по велению которого земля для всякого климата столько лекарственных трав произносит, сколько обывателям для сохранения своего здоровья потребно". Заканчивая книгу, автор, как бы извиняясь перед учеными читателями, пишет: "...я все выше упомянутые деревья (питомник деревья), над которыми по здешнему климату и качеству их через 25 лет чинил разные опыты, находил в здешних северных провинциях, в кои был посылая, и оным дал теж имена, коими жители тех провинций их называли..."

Литература:

Редько Г.И. Лесной знателъ Ф.Г.Фокелъ и его книга. Вступительная статья к книге Ф.Г.Фокеля "Собрание лесной науки". Ч. I, 2-е издание. Санкт-Петербург - Архангельск, 1996.

Первые описатели лесов России

вырубленного леса, с отметками качества - "плохой", "редкий", "добрый", "на судовое строение годитца", а позже - и с указанием количества деревьев, уже пригодных на кораблестроение. Так, описание лесов в Воронежском уезде по р. Воронеж согласно указу Петра I было сделано в 1696-1697 гг. думным дворянином И.Савеловым и дьяконом Н.Павловым с помощью воронежских старожилов. В 1700 г. описание этих лесов было повторено стольником А.Зиновьевым. Приводим образец описания на примере Усманского бора. "В Воронежском уезде от Инютинской пристани вверх по р. Воронеж через речку Усмань и речку Ивница к Усманскому уезду и селу Ступину дубового и соснового плохого лесу в длину двадцать пять верст и поперек реки Воронеж... до села Борового три версты. А от села Борового через речку Усмань к Усманскому уезду... по дороге к Ступинской пристани того же лесу в другом длиннике, пятнадцать верст". Отмечен лес, который "...на судовое строение годитца" от села "Углянска вверх по речке Усмани... до Константиновской пустыни (ныне Воронежский заповедник!) и от пустыни вверх по той же речке - до села Песковатого" (В.В.Успенский, 1996).

Осмотрев дубравный массив "Шипов лес", по свидетельству историков, Петр I назвал его "Золотым кустом государства Российского, магазином корабельных строений". Царя поразили в нем гигантские 300-400-летние дубы, первобытные, нетронутые человеком леса. Дубравные массивы "Шипов лес" и "Теллермановский лес" тогда же были объявлены заповедными, приписанными позже к Черноморскому флоту.

Основав Санкт-Петербург и Адмиралтейскую верфь в нем, Петр I тотчас приступил к приведению лесов Ингерманландии в известность. В Петербургский, Шлиссельбургский, Копорский и Ладожский уезды 26 декабря 1704 г. были посланы князь Р.Мещерский и иноземец, корабельный мастер граф Васильев "с кореляны". Они закончили работу в две недели. Вот одно из их описаний лесов: "Декабря 30 Шлиссельбургского уезда от деревень Мерклы и Тимолиц, расстояние 5 верст, явилось вниз по реке Тосне, на левой стороне, в урочище Каменном поле, доброго соснового лесу, который угоден на Корабельное строение, длиннику 3 версты, поперечнику на 2 версты" (Материалы к изучению русского флота, ч. III, отд. IV, №4,1883).

По описи 1718 г. в самом Петербурге корабельные деревья были описаны до единого. На Васильевском острове было найдено 88 деревьев, годных на кораблестроение, а на Петербургской стороне - 32.

Вторично леса по Неве и Финскому заливу были описаны в 1715 г. Хилковым и Татищевым с составлением описных книг заповедным корабельным лесам. В 1720 г. комиссаром над лесами Санкт-Петербургской губернии был назначен Кафтырев. По данной ему инструкции он обязан был принять из Адмиралтейской Коллегии приказы о лесах с 1710 по 1720 гг. и описные книги 1715 г. По ним надо было вновь осмотреть леса по обе стороны Невы и на островах по обе стороны моря, Копорскую сторону от Красной горки и Каравалдая и Выборгскую до Лахты. При осмотре лесов заметить, целы ли леса и не происходили ли после описания их самовольные порубки. Если после первого описания лесов появились в дачах какие-нибудь строения, то объяснить, в каких урочищах они находятся, кому принадлежат, сколько леса около строения, породу и площади, и целы ли леса по описным книгам. "Описав леса, объявить владельцам их, чтоб от строений в гору на 1000 сажень, а к морю, на сколько его окажется, а также на островах, не рубить и не давать никому ни крупного, ни мелкого лесу "под страхом лишения живота", а также убирать валежник и подчищать насаждения".

В дальнейшем главными описателями - таксаторами лесов были приглашеные из Германии лесные знатели и их ученики из россиян, а в основном - флотские офицеры и мастера кораблестроения.

Рукописный "Генеральный атлас, сочиненный из имеющихся при Адмиралтейской чертежной разных годов описей всякого рода лесам" 1782 г. (Рукописный отдел Российской Национальной библиотеки, Эрмитажное собрание, № 610) содержит 52 большого формата карты с описями лесов 13 губерний Европейской России 1733-1782 гг. "На картах обозначено местонахождение пригодных к корабельному и прочих судов строению лесов, а в описях - при каких селениях, на каком расстоянии от сплавных рек, в чьих дачах, каких помещиков и прочих обывателей". Указано количество корабельных деревьев по породам, на какие суда они пригодны - на фрегаты, шнявы, баркасы, шлюпки или просто корабельные и мачтовые, размеры - толщина и длина. Самые старые карты - 1733-50-х гг. составлены ФХ.Фокелем (Северо-Запад России), другими лесными знателями и их учениками, а большинство - флотскими офицерами, геодезистами и корабельными мастерами, среди которых только трое, очевидно, были иностранцами, а 41 - русскими. На картах Казанской губернии показано также местонахождение подчищенных и разведенных посевом и посадкой корабельных рощ.

Вот имена тех первых описателей наших лесов:

Форстмейстер Фердинанд Габриель Фокель - карты №№ 1,2,3 и 8, 1733-48 гг. (Санкт-Петербургская, Выборгская и Новгородская губернии).

Геодезист Зубов - карта № 29, 1738 г. (Архангелогородская губерния).

Геодезисты Иван и Василий Шишковы, Мамантов и Попов -карты №№ 31, 32 и 33, 1733 г.

Корабельный подмастерье Селянинов - карта № 9, 1751 г. (Белозерский уезд Архангелогородской губернии).

Лейтенант Неплюдов - карта № 6, 1752 г. (Ревельская, Эстляндская и Лифляндская губернии).

Лейтенант Спиридов - карта № 7,1753 г. (Рижская губерния).

Капитан Гулидов и лейтенанты Стогов, Толбузин, Грабленков и Путилов-карта №21, 1755, 1762 и 1763 гг. (Смоленская губерния).

Лейтенант Аничков - карта № 10, 1762 г. (Шелонская пятина Новгородской губернии).

Капитан-лейтенант Нарманский - карта №11, 1762 г. (Бежецкая и Деревская пятины Новгородской губернии).

Лейтенант Скриплев и секретарь Мордвинов - карта № 12, 1762 г. (Обонежская пятина, Олонецкий и часть Каргопольского уездов).

Корабельные подмастерья Трофимов и Матвеев, а также ластовых судов мастер Скуворов - карта № 13 (Каргопольский уезд).

Унтер-лейтенант Золотухин - карты №№ 14-17 и 25, 1766 г. (Соцкая и Воцкая пятины Новгородской губернии и Нижегородская губерния).

Унтер-лейтенант Карташев - карта № 22 (Белгородская губерния).

Капитан-лейтенант Толбузин - карты №№ 22 и 23, 1766 г. (Нижегородская губерния).

Лейтенант Култашев - карта № 18, 1768-1769 гг. (Псковская губерния). Капитан-лейтенанты Овцын и Шишкин, а также корабельный мастер Селянинов - карты №№ 26-28 (Киевская губерния).

Подполковник Александр Свечин и геодезист, капитан Путников -карта № 34, 1765 г. (Генеральная карта Оренбургской губернии).

Геодезист, капитан Путников - карты №№ 35-43 (Корабельные рощи Казанской губернии).

Корабельный мастер Рамбурх и подмастерье Басов - карта № 44, 1751 г. (Нижегородская губерния).

Подмастерье Климов - карта № 45, 1752 г. (Московская губерния). Лейтенанты Жилин, Извеков и Мертвицкнй - карты №№ 46 и 47, 1752 и Т762 гг. (Воронежская губерния).

Секретарь Гафидов - карты №№ 48 и 49, 1762 г. (Воронежская губерния).

Капитан-лейтенант Сухотин - карта № 50, 1779 г. (Воронежская губерния).

Капитан-лейтенант Тверитинов - карта № 51, 1778-1779 гг. (Воронежская губерния).

Подмастерье Житков - карта № 52, 1768 г. (Оренбургская губерния).

Мастер Скуваров и подмастерья Ефимов, Козлов и Матвеев -карта №30, 1765-1769 гг. (Архангелогородская губерния).

Капитан-лейтенант Пусторжевцев - карта № 19, 1781 г. (Каргопольский уезд).

Капитан-лейтенант Пустошкин - карта № 20, 1782 г. (Новоладожский, Олонецкий, Тихвинский и Вытегорский уезды).

Форстмейстер Иван Селиванов - карта № 5, 1781 г. (Линдуловская лиственничная рассаженная роща).